Сначала он испугался.

Эрис никогда не хотел хоть чем-нибудь печалить своего любимого.  Он хотел, чтобы тот был окружен лишь безопасностью и заботой, но никак не тревогой о своем партнере.  Ведь это Эрис всегда был сильным. Он всегда готов был защищать Микеля, в какой бы ситуации и в каком бы положении тот не оказался.

Поэтому, когда Микель заметил, Эрис встревожился. Естественно, вида он не подал, хотел бы сказать, что все хорошо, но...он никогда не умел врать. В особенности, когда его любимый находился настолько близко к нему. И дело тут было даже не в том, что разговоры после секса получались всегда непременно откровенными, нет.  Эрис просто считал недостойным обманывать хоть как-либо Микеля. Он заслуживал правды и ничего, кроме правды. Тату всегда старался быть с ним честным и не утаивать какие-нибудь события или ощущения. Вот и сейчас, услышав вопрос, Эрис как-то сам собой решил, что ему не стоит увиливать от ответа. Раз уж Мики заметил, то он имел право знать правду. Только вот...стоило ли все говорить ему именно сейчас?..

Если бы Эрис сказал ему все, что ощущает, то Микель бы отстранился? Стал бы убегать или продолжил делать все так, как и прежде? Нет, Эрис и представить не мог, что любимый от него отвернется, и одна лишь мысль об этом приносила молодому человеку невыносимую боль. Пожалуй, не надо об этом.

Нужно думать лишь о хорошем.

- Я...

Он начал было говорить, но вдруг в сознании словно огонек мелькнул.

"Мики такой теплый. Мой Мики..."

И от осознания этого, от навалившихся всем скопом ощущений Эрису снова захотелось трогательно всплакнуть .Он всегда был сильным и всегда делал это для Микеля. Значит ли это, что и теперь он не имеет права проявить свои истинные эмоции? Прижавшись потеснее к своему любимому человеку, Эрис ловил каждый его вздох, отзывался каждому его касанию и отвечал тем же - трепетно, осторожно гладил чуть влажную кожу и пропускал через себя вновь и вновь прошедшие эмоции. Тату обещал забрать себе всю боль и горе, испытанные Микелем, и он, кажется, выполнил свое обещание сполна. И даже перестарался, учитывая эмоции, поглотившие его теперь.

- Я просто подумал о тебе. О нас. И о том, как давно я мечтал о тебе, - наконец, произнес он, ощутив на своей коже теплое дыхание. В такие моменты ему не хотелось прерывать словами их любовь, но порой нужно было это сделать. Как сейчас. Мики ведь ждал ответа и наверняка был встревожен. "Я не хотел, чтобы ты видел мои слезы, но ты уже увидел их...Мики, не волнуйся. Только не волнуйся, ладно?.." - Подумал, что было бы, если бы тебя не было рядом со мной. И...насколько я счастлив сейчас, когда ты здесь. Когда позволяешь касаться себя, говорить с тобой, целовать тебя. Я об этом мечтал больше всего на свете. Это может звучать глупо, но я и правда желал этот так долго, так горячо. Так долго...

Эрис замолчал довольно резко, это даже могло напугать. Но вместе с тем, он отдался жажде поцелуя столь же сильно, сколь это сделал Микель. Эрису тоже всегда было мало его, хоть он и контролировал себя довольно серьезно. Нужно было делать это, чтобы хоть как-то жить без постоянного перетягивания внимания любимого на себя. Не то, чтобы Эрис боялся, что в противном случае его попросту забудут, но передышка порой необходима была им обоим.

Целуя эти горячие губы, обнимая это жаркое любимое тело, Тату думал об их будущем и видел в оном лишь свет. Пускай они прошли через многие испытания, он сделает все, чтобы не допустить новых. И чтобы Мики навеки остался его.

Навсегда. Вместе.

- И я люблю тебя, Мики, - на какой-то миг Эрис прошептал в губы любимого эту заветную фразу и лишь теснее прижал его к себе. Не хотел отпускать - от слова совсем. - Ты мое самое драгоценное сокровище. Не отпускай меня. Никогда не отпускай.

В противном случае - Эрис не знал, как переживет это. Да и думать о таком не хотелось.

"Он слишком дорог мне. И  я слишком долго ждал его, ждал, чтобы дарить ему всего себя. И чтобы делать по-настоящему своим. Я хочу его целиком и полностью. Каждый день.

Время словно замерло за них. И , возможно, так они просидели бы до самого утра. Однако обещания свои Эрис привык исполнять до конца, так что дом ждал их...для продолжения.