Забавно, но в этот момент Диа практически полностью выпала из роли «Госпожи». Закинув ногу на ногу, пристроив один локоть на стол, она сидела, полностью расслабившись и болтая стаканчиком с кофе, неспешно отпивая из него по глотку. В глубокие раздумья её повергли слова Паркер, произнесенные несколько минут ранее. О том, что она красивая. Диа верила, что в глазах своей любимой она считается красивой. Но она считала, что это говорит в ней любовь и пусть признавала и ценила это отношение, себя она все равно красивой не считала. Она не могла назвать свою фигуру ни женственной, ни мужественной. Она просто… есть. Безликость данной формы усугублялась осознанием, что это не дано от рождения и не является заслугой её заботы о своем внешнем виде. Это просто технологии, таких как она в теории могло бы быть и тысяча и миллион. Может разве что лицо отличалось, и то не факт.
– Я видимо да, раньше не замечала на тебе платьев, потому могла предположить, что ты их не любишь, считая, что это не твоё. Их наверно можно было бы носить чаще, если ходить в них в рестораны или в гости. Наверно, впрочем, часто носить не надо, иначе смысл теряется, - рассуждала вслух Диа. Наверно должны быть какие-нибудь особые дни, когда стоит надеть платье. Какое-то мероприятие или гости. Диа сейчас глянула и поняла что хотела бы видеть Паркер чаще в самых разных обликах. Потому что у её любимой есть индивидуальность, есть какие-то черты, есть тип фигуры. Есть преимущества и недостатки. Она же человек.
- В том числе про него, да, - признала Диа, когда её любимая уточнила о том, какая именно деталь её облика явно не предусмотрена дизайнерами женских платьев. Она слушала спокойно рассуждения Паркер о своих гендерных трансформациях. Как-то трогало её явное напоминание того, что когда-то её любимая была мужчиной? Нисколько, весьма вероятно его бы Диа тоже полюбила. Что она думала о том, что та в сомнениях о завершении перехода? Ничего однозначного, Диенте не могла сказать на такие вещи ни «да», ни «нет».
– Ты нисколько меня не беспокоишь. И очень здорово, что ты мне все это рассказываешь, - с этими словами Диа протянула свободную руку через стол и взялась ею за руку любимой. Так было спокойней, этот физический контакт – как мостик между ними.
– Что я думаю по поводу того, что ты хочешь совершить переход? Ну, если ты приблизишься к тому, какой ты хочешь быть, то я буду за тебя бесконечно рада, завидовать тебе белой завистью и вообще поддержу тебя всеми силами. Мне в подобном отказано, я бы уж точно не хотела бы состоять из аугментики почти полностью и в основном роде деятельности иметь убийство людей. Не говоря уже обо всем том грузе вины, что лежит на моих плечах. Я не та, кем я хотела бы быть. Потому я буду очень рада, если ты станешь. Пусть и буду скучать по ощущению тебя в себе в таком роде, - с улыбкой добавила Диа. Не то, чтобы секс был принципиально важен в таких вопросах, но она все-таки решила добавить эту деталь. Конечно, если Паркер сменит пол, то их сексуальная жизнь не прервется в один миг. Скорее даже в ней появятся новые черты. Но также и утратятся некоторые старые черты. И как бы не хотелось бы думать о себе как о возвышенном духовном создании, она все еще животное, обезьянка, недавно спустившаяся с дерева. Секс, чёрт побери, это важно. А Диа не могла, как остальное человечество, реализовывать свои фантазии в виртуальной реальности, лепра слишком жестоко с ней обходилась. Она и так реальность с фантазиями путала регулярно, не хватало ей еще намеренно ломать свое восприятие.
– Какие-то схожие мысли часто одолевают и меня. Правда в более негативном ключе. Змей, Бог, Будда меня пока миловали, но у лепры есть один симптом в виде некроза, уж прости что я говорю об этом пока ты пьешь. И я думаю иногда о том, что если киберлепра будет прогрессировать, мне надо будет вырезать из себя новые и новые части. И я задавалась вопросом, буду ли я еще собой. Живого тела у меня не то, чтобы много осталось. И я думала, насколько я это я, - она взяла паузу, попивая кофе, собираясь с мыслями. Рассуждать об этом воистину было нелегко, но Диа старалась. Не уверенная, впрочем, что Паркер была готова к таким тяжелым размышлениям.
– Но каждый раз я просыпаюсь. Веду повседневную жизнь, делаю дела, поддерживаю свое существование. Осознаю, что люблю тебя до беспамятства. Как-то общаюсь с людьми, говорю о своих мыслях и переживаниях. Отличаюсь ли я сегодняшняя от себя вчерашней? Возможно. Но вроде как все люди меняются, трансформируются изо дня в день. И я стараюсь держаться убеждения, что пока я могу себя осознавать, то я буду считать себя собой. Неважно, сколько клеток мозга в живых у меня останется и сколько живого тела придется поменять на аугментику, чтобы оставаться в живых.