Воспитание - сложная штука, и Холи Смоукс о том знает, как никто другой. Мало детей завести, их ещё нужно вырастить. Дать образование или базы? Нет, с подобными мелочами воевать Смоуксу Старшему не приходилось никогда. Как-то само налипало на пацанов, и вроде бы даже нормальными людьми выросли. Нет. Самое сложное для Смоукса - объяснить им, что убиваться раньше смерти самого Папы не стоит, и искать способы умереть быстрее и ярче - тоже. Возраст такой, что ли, у них? Лишь бы залезть куда подальше, пострашнее, потрогать риск голыми руками, погонять по крови адреналин, но не про своего заботливого отца вспомнить и подумать, не согласовать ли с ним свои геройства, не спросить ли совета сначала? Да, некоторые шишки нужно набить самим. Но и держать за них ответственность тоже придётся самим, от того подойти к вопросу в этот раз Папа решил со всей строгостью.
Папа Легба ждёт их дома, а дом - это там, где пацаны обосновали собственную базу. Скромная, по меркам банды, квартира, полная самых интересных вещей. Вроде бы хаотичная, но в то же время как будто и грамотно разделена на части. Личные вещи интуитивно личные тоже - папа Легба знает своих сыновей достаточно, чтобы с первого взгляда угадать, кому и что тут принадлежит. Или, в их случае, кто и что сюда привнес.
Он так и сказал - личный серьёзный разговор. Решил зайти, значит, в гости. Они, как ожидалось, сказали, что будут ждать - и ждали, да не там, где было нужно, полагая, что явиться стоит в кабинеты отца, и теперь в быстром темпе ехали домой.
К счастью, сегодня Папа Легба мог позволить себе никуда не спешить. Мальчишки. Холи мягко хмыкнул, взяв рассеянно со столика возле кресла какую-то безделицу. Бардак. Вещи, и одежда, и какие-то железки, лежали на самых разных поверхностях, как будто шинкованные овощи в салате слоями. Одно перетекало в другое, другое - в третье, но пыли и мусора, стоит отдать детям должное, не наблюдалось. Дом, прекрасный в своей хаотичности, но не помойка, какую Легба наблюдал у многих.
Когда дети заходят, Папа Легба чуть кивает им - как всегда будто намертво умиротворенный и доброжелательный, расслабленный. В пальцах покачивается какая-то небольшая железка, помесь ручки и спицы, найденная где-то тут же, и нога на ногу закинута небрежно, а в глазах - единственный намёк на возможный разнос. Вальяжная власть, сдержанная роскошь. Совсем не отцовская.
   - Я слушаю.
Приветствия и семейные нежности - это все потом. Сначала - дело. Перед сыновьями сейчас сидел не просто их папа Холи - а Папа, босс, и обманываться неформальной обстановкой мог бы только последний дурак.

Хочется - в глубине души, конечно - отложить весь официоз, посадить одного обалдуя по левую руку, второго - по правую, погладить буйные головы, да разъяснить все по фактам, кто, что, куда, по чем, зачем.
Но нет, пусть шевелят мозгами - Холи как бы случайно прячет глаза, ненавязчиво отвлекается на какой-то блестючий стразик у себя на рукаве, который, между прочим, являлся весьма полезной одноразовой прослушкой с небольшим зарядом автономной работы - такая стекляшка случайно с одежды сорвется, да и не заметишь толком, правда? Кто-то психологически давит на своих бойцов, гипнотизируя взглядом - Папа Легба чаще всего тактично давал жертве выволочки личное пространство, шанс на догадку, совершенно, казалось бы, не оказывая давления.
Потому что давление могут вынести многие. А утопление в свободной трясине - единицы.
Да и, как показывает опыт, в таком случае люди выдают куда больше гипотез, признаваясь в куче вещей, пока методом перебора не придут к нужной.
И все же не выдерживает - на слова Кибу Папа Легба поднимает глаза, смотрит на сына ровно и спокойно - слишком ровно, слишком спокойно, очень нехорошо. Очень.
Едва заметно обозначает ухмылку уголками губ - шутку оценил. Но не более того.
   - Криминель - девочка смелая.
Он все же даёт им подсказку, как бы между прочим.
   - Но я ожидал, что хоть у кого-то в моей семье в мозговых извилинах наличествует благоразумие.
Теперь боссовского взгляда достаётся и Тибо - вместе со слегка приподнятой проколотой бровью. Ладно, мелкая баронша. Ладно боевка. Но ты-то?
Папа Легба делает паузу, давая сыновьям просмаковать всю болезненность момента. Представить, как неприятно было бы слушать это все при всем честном собрании - парочка шишек из Королевы Марии чуть не спровоцировала несогласованный крупный конфликт с узкоглазыми. Со скуки и по недоразумению.
Позор.
И все же - избежали худшего. Разрулили. Справились - а это хорошо.
Он указывает сыновьям жестом сесть - спадает и его смутная атмосфера официоза.
Один - по левую руку. Второй - по правую. Папа привлекает их к себе по очереди, целует кратко каждому висок, ерошит затылки.
   - Кибу. Если тебе вдруг интересно, Барон Суббота предлагал мне за вашу перестрелку вчерашнюю посадить тебя под домашний арест на пару недель, славно отходить ремнем и держать без сети на голодном пайке, выдавая смотреть только контент для воспитания докибернезийных монастырских девиц.
Выражался Барон, конечно, куда жёстче - и все же прямой цитаты Папа решил избежать, посмеиваясь себе под нос.
   - А тебе, Солнце, нужно, видимо, придумать что-то такое, чтобы твои мозги наконец сварились, да? - сейчас Папа строг, как отец, - Ты же не успокоишься, пока не нарвешься? Постарайся пострадать так, чтобы не насмерть и чтобы тебе могли оказать полноценную оперативную помощь.
Тибо выдаётся лёгкий подзатыльник - чтобы неповадно, чтобы понял, отец не шутит.